Третий не лишний - Страница 34

Тьфу ты! Ну я и тормоз!

Меня же «распределили»! Ну да, скорей всего, состоялось целевое производственно-техническое совещание, и коллегиальным путем мою бренную тушку предназначили… Анжеле, которая в данную секунду уже начинает проявлять первые признаки нетерпения. И раздражения, судя по нервическому вышагиванию по квадрату. Упаси бог мне сейчас явиться пред ее очи!

У пигалицы явные задатки стервозного характера, насколько я помню. Порвет! Как минимум за то, что на свидание явился после дамы. Дама, к слову, не опоздала ни на минуту, вопреки расхожему стереотипу. Или он позже станет расхожим? В этом времени, видимо, точность все еще считают «la politesse des rois», вежливостью королей. Даже малолетние представительницы слабого пола…

Очень медленно, стараясь лишний раз не хрустнуть сухой веткой, я задом начал погружаться в густую зелень листвы, испытывая острое желание и самому по возможности малость позеленеть.

Анжела вдруг перестала нетерпеливо топтаться на своем пятачке, остановилась, замерла и… вдруг пристально глянула в мою сторону. От неожиданности я даже слегка вздрогнул. Вместе с окружающими меня длинными ветвями кустарника.

Да что это такое? Я что, боюсь этой пигалицы? Да черта с два! Вот захочу сейчас – и пойду вперед! А захочу – назад. Ну да, точно, хочу назад. Вполне осознанно и абсолютно… независимо. Вот и иду назад – спиной вперед, аккуратно и… чуть дыша. Скорей всего, девочка просто вспомнила, в каком месте в первый раз увидала наше велосипедное братство, и посмотрела туда – мы как раз на этом склоне и сидели, слушали враля Генку. Высматривает, понимаешь… вчерашний день.

Ладно, прощай, Анжела.

Даст бог, не свидимся больше. А где ты живешь, мне вычислять вовсе и не обязательно. Я и так уже натренировался… до чертиков.

Предусмотрительно оставив между собой и объектом наблюдения густую стену кустарника, я развернулся и шмыгнул в противоположный от Анжелы проулок.

Все?

Нагулялся, бродяга? Марш теперь на базу – прыгать в одиночестве по татами и пить поздний чай.

Что там за шум за поворотом?

– Отдай! Отдай, говорю!

– А ты забери!

– Сява, лови!

Детские голоса. Разрезвилась мелочь пузатая на ночь глядя. Устроили тут гвалт.

– Отдай! Отдай, скотина позорная!

Ого! Оригинально.

Между прочим, из всего хора – самый писклявый голосок. Может, матом сейчас загнет?

– !

Упс. Накаркал. Дословно озвучивать не буду.

Я беспечно вырулил за поворот и… обнаружил недостающее звено в моей романтической коллекции. Тихоня Полина! Собственной персоной! В обществе подрастающих маргиналов, численностью аж в три лица. И возрастом от восьми до десяти лет. Незнакомые мне экземпляры. Не местные, что ли?

Пацаны стояли треугольником и с гоготом перекидывали друг другу холщовую сумку, которую я раньше видел у Полины. Девчонка взъерошенным зверьком металась между дылдами на полторы головы выше нее и яростно костерила своих обидчиков. И по папе, и по маме, и по… а вот такого даже я не слышал!

– Эй! Шпана пехотная!

Почему «пехотная», сам не знаю. Вырвалось вот. Да меня все равно не услышали, увлеченные действом. Лишь Полина покосилась между делом и вновь отчаянно ринулась к очередному захватчику.

– Отдай, ушлепок майонезный! Кому сказала? Ты, дефективный!

Классно! Может быть, не вмешиваться? Постою, послушаю, глядишь, пробелы в своей лексике восполню. М-да. Жалко, что воспитание не позволяет. Нельзя обижать девочек!

– Пацаны! Эй! Але! Меня слышат? Здесь я! Давай, завязывай… дисциплину тут хулиганить!

Теперь на меня оглянулся самый здоровый из троих. Не на полторы головы, конечно, выше, но… мне и одной хватит.

– Те че надо? Я не понял! Ты кто такой?

Ага! Знакомая формула. Помните? «Ты понял, я не понял». Приглашение на разборки. Вызов. Перчатка по сусалам.

Скучно, девочки.

– Кто я? А я… Паниковский. Михаил Самуэлевич. Великий слепой. А ты кто? Да! Ты кто такой, я спрашиваю? Наверное, Шура Балаганов? А вы знаете, Шура, как я ловлю гуся? Я убиваю его как тореадор – одним ударом.

– Чего? Какого гуся?

Полина неожиданно хихикнула и, воспользовавшись неразберихой, с силой вырвала свою сумку у одного из зазевавшихся потомков сыновей лейтенанта Шмидта.

– Гуся? Да того самого, который вам не товарищ, молодые люди. Оставьте девочку в покое.

Главный агрессор тут же скроил устрашающую тревожно-озабоченную мину – тоже непременный атрибут предстоящей драки:

– Я не понял! – И характерное движение головой вперед во время озвучивания ударной гласной «о». – Тебе че надо?

На следующей ударной гласной обычно производится первый толчок рукой в грудь. Первый залп, так сказать, грядущего генерального сражения. Из орудий главного калибра.

Я же от этого толчка просто увернулся, дернув левым плечом назад.

Залп оказался холостым.

– Я говорю, тебе че надо?

Второй толчок. Первый не состоялся, а физический контакт тел, непосредственное соприкосновение враждующих субъектов крайне важно в силу старинных уличных обычаев и неписаных алгоритмов. Теперь я дернул правое плечо назад. Рука незадачливого противника вновь толкнула воздух. И еще раз. И еще…

Это для нападающего плохо. Очень плохо.

Судите сами: за спиной находятся два товарища, которые с каждой секундой стремительно превращаются из единомышленников в свидетелей разворачивающегося позора. И это – не говоря уже о мелкой пигалице с сумкой, несостоявшейся жертве, которую буквально секунду назад так весело тащили на алтарь банального самоутверждения.

Поэтому нужно разозлиться. И психануть. И смести с лица Земли неожиданно возникшую проблему, которая на глазок явно гораздо слабее. По крайней мере, на голову ниже. А значит, точно слабее!