Третий не лишний - Страница 39

– А можно, я в это время завтракать буду? – вызывающе спросил я.

– Можно… можно даже было и не спра-ашивать, – ответил шеф, задумчиво растягивая слова.

Потом протянул руку, взял одну из плюшек, покрутил перед носом и рассеянно откусил, заведя глаза под потолок. Пожевал, невыразительно играя лицом, и наконец констатировал:

– Дрянь какая!

Плюс в кассу нашего босса отменяется. За усечение и… оскорбление моего завтрака.

– Значится, так, – приступил наконец к целевым указаниям начальник, решительно откладывая в сторону надкушенное хлебобулочное изделие, – работаем сегодня по оперативочке. Есть информация по местам концентрации в городе разношерстных представителей неформальных групп молодежи.

– Опять хиппи? – спросил я, с трудом разгрызая действительно весьма засохшую плюшку.

– А там кто угодно собирается! – живо пояснил шеф. – Хиппи в том числе. Скажем, в первой точке, в скверике около Петропавловского собора, их не очень-то и много. В основном – нумизматы, филателисты, сигнуманисты, фалеристы и многие другие коллекционеры. Понятное дело, почти все – спекулянты и фарцовщики.

– Всем известный черный рынок, – подтвердил я. – Или блошиный?

– Да как хочешь называй, – ответил шеф. – Ваше задание: проверить этот гадюшник на наличие наших фигурантов. Вторая точка – стихийный палаточный городок на одном из скальных уступов близ мыса Фиолент. Дикая вольница, падение нравов и низкие моральные устои: алкоголь, наркотики, беспорядочные половые связи и все такое прочее. Все усугубляется труднодоступностью и мобильностью этой бесконтрольной ватаги. На точку собираются «любители свобод» со всего Союза. Очень может быть, что Вуйчик тоже там ошивается, а то и живет на постоянной основе, что было бы неудивительно.

Вот! Вот оно!

Теперь я знаю, как организовать акт возмездия за свое испорченное утро.

– Сергей Владимирович, – невинно произнес я. – Вы же знаете, как плохо я переношу высоту. Только обузой буду. Пусть Ирина с Козетом проверят эту точку. Прикинутся хипповой парочкой, скажем, из Краснодара, как Леха Русобор, подберут нужный антураж у Хейфеца, я помогу выбрать, да и внедрятся. Хоть на сутки, хоть на двое – сколько понадобится.

Шеф коротко глянул на меня и кивнул.

Есть!

Дело в том, что знаю я эту «точку». Точнее, знавал в прошлой жизни, в пору своего подросткового возмужания. Ко всему перечисленному там, среди суровых скал, в одной из живописных бухточек есть… шикарный нудистский пляж. И мы, советская шпана, интуитивно приобщаясь к общеевропейским труднодоступным ценностям, повадились одно время заглядывать в этот оазис единения Красоты с Природой… из-за камушков, тайком. Потому что, если присутствовать официально (что совершенно не возбраняется, а даже приветствуется), – тогда плавки долой: хоть и неписаные, но очень строгие правила, за нарушение которых можно было и по шее получить от внешне миролюбивых, но очень крепких молодых и здоровых нудистов. Обоих полов. Природа, надо полагать, силой их наделила. Недюжинной, насколько помнили наши бока…

Учитывая трудный период во взаимоотношениях моих веселых товарищей, связанный с внезапно вспыхнувшей страстью Сан-Саныча к Ирине, можно с уверенностью предположить, что нашу сладкую парочку будет ждать особый и незабываемый сюрприз! Я бы назвал его скабрезной расплатой. Меткой, которую использует Бог в общении с шельмами. Будут знать, как устраивать свои бездушные и циничные розыгрыши. Особенно по утрам.

– Есть еще третья точка сбора…

– Не Херсонес, случайно? – бесцеремонно перебил я Шефа, зная уже ответ процентов так на девяносто девять.

– Херсонес, – подтвердил невозмутимо Пятый. – Собираются там неформалы, так сказать, музыкального плана: рок-н-ролл, хард-рок, панки, хиппи и… тому подобное. Определенного места у них нет, поэтому шатаются по всему городищу, шумят, мусорят, бегают по развалинам от милиции и администрации раскопок. Многие из них сами подрабатывают у археологов. Собственно, с раскопок все и началось – научная богема, студенты, бунтарский дух и все такое прочее, – вот и занесли заразу.

– Беру на себя! – тут же забил я.

Все равно собирался туда после беседы с Рыжим. Кстати, можно с собой взять на прогулку и свою новую нечаянную подружку. Пусть глянет на этого пресловутого Богдана – а вдруг действительно папочка ее? Хотя… ерунда все это. «Бред сивой кобылы», – как любит формулировать Козет, претендуя на великую оригинальность.

– Не забудь про Индиго, – сказал Сергей Владимирович. – Вуйчик, конечно, дело нужное, но гораздо важнее… эти непонятные дети…

И замолчал многозначительно.

Ну-ну. Отмалчивайся дальше. Ничего, что я сам, на минуточку, ребенок… кхм… Индиго? А как еще можно меня классифицировать, если отбросить версию переплетения мозгов с сознанием из будущего? Мы же мое псевдопопаданчество признавать не желаем? Ну, тогда все, я – Индиго. Такой, что… бирюзовей не бывает. А что у нашей ультрамариновой братии на уме – даже я сам не знаю! Не страшно, начальник, мне такие задания давать? А что, если я своих сдавать не пожелаю? А ну как мы вообще снюхаемся друг с другом? И пожелаем… мировое господство, к примеру, себе обеспечить? Вундеркинды всех стран… того… объединяйтесь!

Мы, Индиго, народ такой… непредсказуемый.

– Полистай вот это. – Пятый шлепнул на стол пухлую папку в картонной обложке. – Свежие аналитические выкладки по современным музыкальным течениям. Битлы, роллинги и всякие прочие «Серебряные гитары».

– Отслеживаете наших? – спросил я, открывая первую страницу «Дела». – Де́ржите руку на музыкальном пульсе андеграунда? В районе сонной артерии?